MargG

Ночь оказалась необычайно длинной – пару-тройку раз я просыпалась, но каждый раз было темно хоть глаз выколи и очень прохладно, скорее хотелось обратно под одеяло. То, что уже светало, когда я из окна смотрела на мечеть, из памяти как-то испарилось. Когда уж от пересыпу стала болеть голова, я поняла, что что-то не то, и приоткрыла окно. В комнату хлынуло жаркое, уже полуденное солнце, а на часах обозначились 12.00. Это знаменитые арабские ставни. В большинстве домов нет окон в традиционном понимании – везде балконные двери, закрываемые на ночь массивными металлическими ставнями, непременно тёмно-голубыми, которые и обеспечивают полную тьму и покой.

Словом, завтрак мы проспали, но было ясно, что Старика мы слушать не будем и пойдём шастать – сначала недалече. Я до последнего не верила, что мы попадём в Алжир плюс сработал какой-то элемент суеверия, но списком объектов, паролей и явок я не разжилась, исключая маленький кусочек карты да базовые знания о том, где «у них тут центр». Из карты явствовало, что крупные объекты города – это бульвар Полковника Амируша (Boulevard Colonel Amirouche) и площадь Мучеников (Place des Martyrs). Не содрогайтесь, мучениками в исламской траурной традиции называются все погибшие, в данном случае это просто военнослужащие. Там и тут мы встречали маленькие ухоженные кладбища со стройными рядами одинаковых обелисков, с одинаковым названием – Кладбище Мучеников, т.е. по-нашему – братское или типа того.

Причём они очень напоминают участки с ровными рядами бетонных колышков, которые готовят под строительство, с тех пор мы таковые кусочки земли называем исключительно кладбищами мартиров.

Старый город – Касбу (Casbah) мы оставили на потом, потому как Оля предупреждала, что без сопровождающего там легко заблудиться. Пообедав, мы отправились на променад. Оказалось, что деньги прекрасно меняют в гостинице и по прекрасному курсу – мы враз сделались невиданными богачами: с моего прошлого приезда динары сильно девальвировались, сантимы ликвидировались за их ставшей слишком мелкой сущностью, и в итоге за 50 евро мы получили на руки целых 5000 динаров огромными простынями. Выходные, всё было пусто и закрыто, но зато это позволило нам всё рассмотреть без магазинной горячки и толчеи на улицах. Заодно надо было присмотреть магазин, где закупиться на новогоднюю ночь. Алкоголь нам, конечно, не светил, но чего-то вкусного хотелось.

На бульваре Полковника Амируша мы присмотрели симпатичную булочную, полную самых крутейших тортов и печений – я вообще недоумевала, как без холодильных витрин они способны сохранять столько роскошных кремовых тортов, которых в первый день не раскупается и пятая часть. Ответ оказался прост, но это было потом.

Город удивительный – подавляющее большинство зданий белого цвета с этими строго тёмно-голубыми ставнями. Как они этого добиваются, не понимаю: ведь дома есть и государственные, и частные, и принадлежащие организациям, но тон ставень соблюдается неукоснительно. Мы аккуратненько прогулялись до площади Мучеников, и вот тогда начались Женькины двухнедельные мучения. Все на меня пялились, и это было неизбежно. Однако он злился и огрызался на пытающихся что-то сказать.

Но я настоящая арабская жена – шла, опустив глаза и крепко держа Женьку за руку. Тогда стали пялиться девки – уже на него. Девки там вообще смешные: шпилечки, сумочка Луи Виттон, курточка кожаная, джинсики – и платок с кистями, намотанный до бровей, хвост заколот у виска у каждой своей неповторимой брошечкой. Поколение постарше (читай – замужнее) ходило в одинакового фасона длинных чёрных платьях со шнурующимися боками и богато вышитым «фасадом» в золотисто-кремово-бежевых тонах. Паранджу и чадру в Алжире не носят, а кокетливый платочек с вышивкой, закрывающий лицо от носа до подбородка, мы за всё время видели только у парочки совсем древних бабулек.

Кстати, была ж зима – и горожане совершенно честно ходили в пальто с меховыми воротниками, сапогах, шапках и тёплых платках. Поэтому пялились ещё и потому, что Женя в маечке, а я в лёгком белом платье. Ещё бы – 20-22 градуса, жуткая зима, чего там, даже мороженое не продают.

Я думала было наесться в Алжире фруктов, но и тут потерпела фиаско. Зима же. Были только страшненькие мандарины, привозные апельсины и наши родные эквадорские бананы. Зато орешки – всякие разные, на каждом углу стояли орешники, как у нас в недавнем прошлом бабки с семечками, и всего за 10 динаров (10 евроцентов) можно было купить туточку арахиса – самого дешёвого. Товар-люкс – фисташки (Турция) и миндаль: по 700-800 динаров за кило. Мы чуть-чуть так вот погуляли, купили немного фруктов и поспешили домой, на улицу Пастера – вдруг Старик за нами придёт. Надо ли говорить, что он нас так и не забрал. А его телефона у нас не было, как и многого другого...

Вот так прошло 30 декабря – тёплое, нежное, такое сладкое после всех треволнений. Вечером мы даже немного замёрзли на улице и пили в баре чай из маленьких, как стопочка, позолоченных стакашек, которые очень хотелось спереть. Чай там готовят по-настоящему, долго в стакане разминая листики с сахаром, без всяких там пакетиков и прочей макулатуры. А на ресепшене нас любезно предупредили, что назавтра в 12-13 истекает оплаченный Стариком срок нашего пребывания в этой гостинице. Мы кивнули, но недобро переглянулись. С вечера мы упаковали вещи и убрали крошки (там нельзя есть в номерах, а мы баловались вкусным печеньем).

Утром 31 декабря мы встали пораньше, чтоб не пропустить переезд в другую гостиницу. Ни в 9, ни в 10 Старик не пришёл. Тогда я написала ему записку, оставила на ресепшене, и мы ушли гулять на площадь Мучеников. Гуляли долго, но как-то неспокойно. Зашли на железнодорожный вокзал разузнать, как добраться до Жижеля – конечной цели нашего путешествия, в 300 км от Алжира. Московская Оля обещала, что Старик всё устроит и отправит нас, но, как вы понимаете, у нас уже и надежды не было, что мы его когда-либо увидим. Естественно, на вокзале нам пояснили, что поезд в Жижель не ходит – он идёт в Константину, а оттуда мы можем на автобусе добраться до Жижеля. Но это было то же самое, что из Риги на поезде ехать в Даугавпилс, откуда на автобусе добираться в Мадону. Для огромного Алжира эти расстояния смешны, но нам такой маршрут что-то не приглянулся, хотя Константину милую навестить хотелось.

В 12.30 мы вернулись в гостиницу. Тарик не приходил, записку нашу нам вернули. Самое поганое, что было 31-ое, а мы рисковали встретить Новый год на улице, ибо гостиницы забиты – Алжир не туристическая страна, но местные очень любят путешествовать, да и командировки всякие, судя по всему, в чести.

Мы поднялись в номер, собрали вещи и снесли в вестибюль. Любезные дяденьки с ресепшена нам ещё раз напомнили, что мы ничего не должны (спасибо и на этом!), а в вестибюле можем сидеть хоть до потери пульса. Как дозвониться до Тарика, они не знали, но посмотрев присланные Олей инвойсы, сообщили, что принимающая нас фирма находится в городе Батна, что за 500 км от Алжира. Они даже звонили туда, но выходные – наивно было полагать, что кто-то работает. Мы потихоньку отчаивались, радовало одно – мы не успели вручить Тарику деньги а гостиницу, поэтому был шанс найти свободный номер и снять его самим. Ни в 13, ни в 14 Тарик не пришёл за нами. В 14.00 мы написали ещё одно письмо Тарику и решили уходить – только вот куда? Дядька за стойкой спохватился:

– У вас же в инвойсе написано, что вам забронировано место в гостинице «Туринг»!

А мы не видели, как-то пропустили это от волнения, хотя этот бледный факсовый инвойс рассматривали много раз. Выдохнули и попросили дяденьку вызвать такси. Но он весело затараторил, что это в двух кварталах отсюда и с нашим одним чемоданом мы сами отлично туда доберёмся. Мы его сердечно поблагодарили, распрощались и ушли. А ведь мог и нажиться.

Гостиница «Туринг» была не просто близко – она оказалась на соседней улице Абана Рамдана. Мы с облегчением вошли в те самые массивные двери, в которые в ночь нашего приезда так горячо лупил Тарик, и рассказали на ресепшене, что фирма Тарика забронировала там тут номер. Надо ли говорить, что после 10 минут копания в журнале резервации таковой записи не нашлось! Но служащий успокоил нас, что это фигня – мест полно и мы можем заселяться, куда хотим. Мы выбрали номер с ванной и поднялись в номер 41. Времени было 14.15. Номер оказался ничего себе: весь выложенный плиткой, как здесь принято, с маленькой спаленкой и огромнющей ванной с двумя балконами, где, впрочем, горячая вода была с большими перебоями. Потом до меня дошло, что здесь по-прежнему греют воду старым дедовским способом – солнцем на крыше, соответственно, вечером она остывает, а нас тянуло мыться почему-то именно вечером. Зато как здорово было сидеть, пардон, на унитазе, с балкона обозревая окрестности, кокетливо прикрывшись ставенкой! А сидеть поначалу пришлось частенько – Женька начал было кричать об антисанитарных арабах, но потом стало ясно, что организм просто прифигел от обилия парного мяса и свежих фруктов.

Мы разложили вещи и решили, раз уж свободны как птицы, идти гулять по городу и присматривать себе новогоднее угощение. С коей целью и спустились вниз. В момент передачи ключа в руки служащего в гостиницу влетел запыханный Тарик. Я укоризненно посмотрела на него, но он не внял. Как ни в чём ни бывало стал разбираться с оплатой – это, видимо, единственное, что было способно сдвинуть его с места. Мы поднялись в номер и занялись расчётами. Надо ли говорить, что с нас содрали всего по полной программе, хотя и удалось Тарика немного осадить – он долго ругался по телефону со своим начальством и какие-то 50 евро мы выторговали. Я твёрдо намеревалась написать всё этому самому начальству, но это же Арабистан – там ни от кого обязательности ждать не приходится, а Оле с такой мелочью звонить не хотелось. Хотя потом она очень возмущалась: Тарик за свои 20 евро в день (неслыханная там сумма) обязан был нас только что в попу не целовать.

Потом я взяла открытки, написанные знакомым и родственникам, дизайн которых не изменился за 20 лет ни на грамм, и мы с Тариком отправились на улицу. Сначала он сделал единственное полезное дело – завёл нас в телекоммуникационную лавочку и купил нам телефонную карточку, опробовал её и записал нам свой номер. На этом его полезность закончилась.

С недовольным лицом вьюнош спросил, чего бы мы ещё сегодня хотели. Про алкоголь на НГ спрашивать его было неудобно, поэтому я предложила сходить отправить открытки. Тарик удивился: «А что, и-мэйла у вас в стране нет???» Тоже мне, продвинутый нашёлся! Мы не стали ему ничего объяснять и предложили отправиться на почту. Он махнул рукой и поскакал. Заявил, что мы на простую почту не пойдём – нам непременно нужен центральный почтамт.
Который оказался в двух шагах, всё на той же улице Пастера. Вот там-то и начались приключения.

Мы долго стояли в очереди, из которой нас отправили в другую, не менее длинную. По окончании той нам сказали, что открытки вот так голыми отправить не могут, хотя место для марок на них было. Надо конверты. Тарик отправился было за конвертами, но оглядев кучу открыток, прикинул, сколько времени потеряет, лепя и клея, и стал опять ругаться со служащей, которая никак не понимала, что за Латвия такая, хотя таблица с тарифами висела у неё перед носом и Латвия там прекрасно фигурировала. Тарик перевёл, что она предлагает экономичный вариант – положить все открытки в один конверт. Мы возразили, что они все разным людям. Они со служащей уверили нас, что это ничего – открытки перешлют на сортировку во Францию и там их рассортируют и отправят как надо. Мы, дураки, поверили. В итоге Женина мама получила в недоумении кучу открыток, из которых только 3-4 были адресованы членам её семьи. Слава Аллаху, нам хватило ума предупредить её по телефону (связь оказалась на редкость хорошей), что так может быть, и она переправила открытки по адресам. Наши друзья были в неменьшем недоумении, получив открытки с видами Алжира через две недели после нашего приезда, да ещё и из почтового отделения Даугавпилса. Вот такие чудеса бывают в 21 веке.

Выйдя с почтамта выжатыми, как лимоны, мы поблагодарили Тарика за помощь и отправили его восвояси, что он сделал с молниеносной скоростью и превеликим удовольствием. Наконец можно было пойти и спокойно погулять: поискать торт и мне местное чёрное платье, чтобы меньше обращали внимания. Да и просто понравилось, чего там.

В итоге мы купили мне чудесный шёлковый пиджачок в китайском магазине, шерстяной широкий шарф с кистями, жемчужное ожерелье и то самое чёрное длинное платье с богатой вышивкой. Неподалёку обнаружился целый магазинище этих платьев, где я под впечатлением от китайского магазина попросила размер L, немедленно в нём утонула, потом утопла поочерёдно в М и S и наконец обрела своё счастье в неприлично лестном XS, да и там шнуровку на боках мне пришлось затянуть по самое не могу, так что кисти свисали до земли.

Недалеко от нашей гостиницы мы нашли совершенно чудную шашлычную, где с пылу с жару продавались крошечные бараньи шашлычки на палочке. Вы не представляете, какая это вкусная вещь! Возьмёшь 10-15 палочек – баранина, печёнка, крошечный купат, и лопаешь с багетом, омлетом и жареной картошечкой. Кстати, овощей там не подают, хотя в округе 15 зеленных лавок. Когда я попросила у хозяина каких-либо овощей, он надолго задумался и потом принёс мне... супчик из турецкого гороха. Очень вкусный. В следующий раз мы просто сами купили у зеленщика огурцов и помидоров и попросили порезать, что и было любезно сделано. В следующий раз овощи нам уже принесли без напоминаний – такой вот сервис. Шашлычки там жарят прямо в зале двое прокопчённых насквозь сухопарых старичка, дым прёт над столами, а о вентиляции никто не слышал, алюминиевые вилки и липкие клеёнки, как в советской столовке, вместо салфеток – аккуратно нарванная обёрточная бумага, но душевность ничем не убьёшь. Хозяин был очень говорлив, болтал с нами без умолку и убеждал нас в следующий раз не идти жить как лохи в гостинице, а обращаться к нему – он и квартиру подыщет куда дешевле и прочее. Кто знает, может, и обратимся. С тех пор мы только туда и ходили, ибо постоянные круассаны в гостинице уже на второй день набили оскомину. Кстати, там ещё нашлась и суперская местная кисленькая и термоядерная кола Селекто, которую я пила в детстве. А освежёванных баранов туда каждое утро привозили ещё тёплыми, и потом на льду в витрине лежали их сердца.

День клонился к закату, который здесь как убийца – нападает сразу и неожиданно. Только было светло и тепло, как через минуту – ночь и холодно. Мы погуляли ещё немного, купили в полной мух симпатичной булочной очень большой пышный торт, на улице купили халвы и фруктов, соков. Выбор фруктов был невелик: апельсины да бананы. Того и взяли. К нам подкрадывался Новый год.

В номере мы поели немного торта. Он нас слегка разочаровал, одновременно открыв секрет, как без холодильника эти торты стоят в витринах по нескольку дней. Просто то, что казалось кремом и сливками, было твёрдой застывшей глазурью, типа безе, а корж был жёстким большим печеньем. Для Жени новостью оказалось, что здесь кондитерские изделия принято украшать несъедобными предметами, поэтому он долго потом вынимал изо рта всякие ленточки и бусинки.

По телевизору шло всё то же – Слабое звено, Поле чудес и прочие старые знакомые, только по-французски и без банок с огурцами. Так мы и встретили Новый год – без шампанского и ёлки, под грассирующее журчание телевизора и торжественную тишину улицы Абана Рамдана, скромно украшенного гирляндами бульвара Зидхуда Юсефа и пахнущей чем-то родным и знакомым маленькой улочки Братьев Халеди.

Обсуждаем статью здесь

28	Опубликовано: среда, 28 сентября 2011 Количество просмотров: 7442

© Запрещено использование материалов, опубликованных на KKM.LV, на других интернет-порталах и в средствах массовой информации, а также распространять, переводить, копировать, репродуцировать или использовать материалы KKM.LV иным способом без письменного разрешения администрации